Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира [Большой кусок света]

Шпулька, разволновавшись, попыталась было объясниться жестами, махнула рукой и угодила подруге в ухо.

— Вылезает! Я его видела, когда сверкнуло!

— Спятил он, что ли? Внизу ведь свет горит, его увидят!

— Так все же сидят в гостиной с другой стороны, а в кухне — никого…

Снова полыхнуло. Теперь и Тереска увидела сквозь ветки человеческую фигуру на стене прямо под окном аристократа. Она сорвалась с места, выпутывая ноги из одеяла.

— Скорее, он сейчас слезет! Но Шпулька её остановила:

— Погоди. Что-то тут не так. Он не слезает, а залезает! Раньше он был ниже.

Прежде чем Тереска успела возразить, снова сверкнуло, и она убедилась, что подруга права. Тёмная фигура теперь чётко вырисовывалась на фоне окна наверху.

— Что все это значит? — удивилась Тереска. — Совсем сдурел? Вышел из дома, а теперь лезет к себе через окно?

Шпулька рефлекторно чуть отодвинулась.

— Похоже, мы с самого начала угадали: он сумасшедший. Лазает по стенам, как обезьяна, да ещё в грозу. Видно, атмосферные разряды вызывают у него приступы…

— Не болтай ерунду! Просто ему это зачем-то нужно. Делает вид, что вышел на улицу, а сам потихоньку возвращается к себе… Но ведь он был в комнате, свет-то горел!

— Мог свет оставить и сидеть внизу. А теперь притворяется, что его там нет.

— Перед кем?

— Перед теми, кто внизу. Пошёл во двор, и в комнате его нет. А теперь залез и подкарауливает того, кто придёт, думая, что наверху пусто.

Очередная молния продемонстрировала отсутствие каких-либо изменений в окне второго этажа и на стене. Богатое воображение Терески тут же услужливо подсунуло ей несколько возможных вариантов развития событий в комнате наверху — в основном, с кровавой развязкой. Она не успела поделиться своими соображениями со Шпулькой, главным образом потому, что не знала, какому варианту отдать предпочтение. В ожидании следующей вспышки девчонки застыли на четвереньках, вглядываясь в темноту.

По-видимому, в грозе наступил небольшой антракт. Золотые зигзаги посверкивали вдалеке, не позволяя разглядеть дом. Наконец блеснуло над ними, и в мертвенном свете девчонки увидели тёмную фигуру, теперь явно спускавшуюся вниз.

— Ходу! — возбуждённо скомандовала Тереска. — Бери фонарь! Посмотрим, что он будет делать!

Дождь почти прекратился. Подружки поспешно натянули на ноги резиновые сапоги и осторожно направились к дому, успев заметить во время очередной вспышки, что фигура уже на земле. Девчонки продрались через кусты, шум деревьев и гром успешно заглушали все звуки.

Две следующие молнии позволили им разглядеть среди деревьев удалявшуюся человеческую фигуру. Спотыкаясь и натыкаясь на бесчисленные преграды, девчонки буквально на ощупь устремились следом.

— Вот будет здорово, если он обернётся как раз во время очередной вспышки! — заметила Тереска спустя некоторое время.

— Будет ещё веселее, если вообще перестанет сверкать, — мрачно ответила Шпулька. — Ты хоть запомни, куда мы идём!

Зловредные тучи удалялись. Молнии полыхали все реже. Следовать за аристократом удавалось только потому, что он зажёг фонарик. Объект наблюдения и преследователи все больше углублялись в лес, сначала по какой-то тропинке, а затем напрямик.

— О Господи! Мы же заблудимся! Здесь настоящий лес! — ныла Шпулька. — И куда этот подлец попёрся в такую погоду?!

Подружкам все труднее было поспевать за аристократом, слабый огонёк фонарика которого то и дело терялся в темноте. По тропинке девчонки двигались ещё куда ни шло, в лесу же пришлось пробираться чуть ли не на четвереньках.

В конце концов огонёк пропал совсем.

Тереска со Шпулькой остановились, совершенно сбитые с толку. Тёмный, мокрый и таинственный лес окружил их со всех сторон. Обе абсолютно ничего не видели и только чувствовали присутствие друг друга по учащённому дыханию. Гроза прошла. Приглушённое погромыхивание ещё доносилось издалека, но дождь перестал. Девчонки не имели ни малейшего понятия, куда их занесло.

— Он, конечно, чокнутый, — вдруг неожиданно разумно заявила Шпулька. — Но это семечки по сравнению с нами. Надо было окончательно тронуться, чтобы ночью забрести в такое место…

— Заткнись! — зашипела на неё Тереска. — Откуда ты знаешь, что он ушёл? Может, вернулся и нас подстерегает! Надо притаиться и подождать!

Подождали. Шпульке показалось — года два. Тереска оценила это время в пятнадцать минут. На самом деле прошло четыре минуты.

Кроны деревьев шумели на ветру, с листьев на землю шлёпались тяжёлые капли, что-то шуршало, потрескивало и поскрипывало. Было жутковато. Окажись каждая из них в подобной ситуации в одиночестве, со страху бы померли, но присутствие подруги немного ободряло.

— Сейчас нас может спасти только спокойствие, — мужественно заявила Тереска. — Летели мы за ним галопом, и теперь, наверное, мы довольно далеко от дома. Нужно возвращаться.

— И ты знаешь, в какую сторону идти?

— Понятия не имею. Но если выйдем к озеру, тогда сориентируемся.

— А где озеро, знаешь?

— Нет. Но если двинем на север или восток, обязательно в него уткнёмся. Вернее, насколько я помню карту, или выйдем из леса, или упрёмся в озеро. И то и другое годится.

— А где восток, знаешь?

Тереска рассердилась: ну как можно быть такой непонятливой!

— Там, куда ветер дует, ясное дело, гроза же шла с запада. И не нервируй меня, дай сообразить. Посвети, уже можно. Этого кретина давно черти унесли.

В жутких потёмках свет фонарика казался необыкновенно ярким. Луч его выхватывал из тьмы стволы деревьев, кусты, траву, папоротник и огромное количество ягод.

— Во всяком случае, голодная смерть нам не грозит, — проворчала Тереска и посветила вверх.

Верхушки деревьев мотались во все стороны и очень мешали установить направление ветра. Девочка повела лучом вокруг и исследовала ствол сосны, чтобы определить, с какой стороны растёт мох. Проклятый мох был везде. Это вывело Тереску из себя, но она храбро решила не сдаваться, а уж тем более не бояться.

— Мы в обычном польском лесу, а не в какой-нибудь амазонской сельве, — сердито сказала она. —

Диких зверей здесь нет, лес не такой уж большой, и надо быть полными идиотками, чтобы не выбраться отсюда.

— Да, а кабаны здесь есть, — слабо возразила Шпулька. — Я слышала — если секача зацепить, он бывает очень опасен.

— А ты не цепляй. В случае чего обойди его стороной и можешь с ним даже не заговаривать. Не свети в одну точку, посмотри вокруг, нет ли где поляны, может, там разберёмся, что с этим ветром. По небу тоже не поймёшь — сплошные тучи.

— Похоже, мы как раз на поляне. Здесь лес вроде пореже. И дует.

— Был бы огонь, по дыму бы определили… Погоди, у меня же спички есть! Надо что-нибудь поджечь!

— Только, пожалуйста, не весь лес.

Все вокруг было настолько мокрым, что Тереска извела полкоробка, прежде чем ей удалось поджечь кучку сосновых игл. Ветер рвал дым во все стороны с незначительным преобладанием одной. Пришлось сделать вывод, что там и есть восток.

— Тогда север — налево, — сделала Тереска следующий вывод. — Запомни, нам надо будет придерживаться этого направления.

— Туда, где орешник, — уточнила Шпулька, посветив налево и упёршись в большой куст. — Север — на орешнике. Запомню на всю жизнь. А что дальше?

— Как что? Пошли.

При свете фонарика чуть легче было продираться сквозь лес. Девчонки отчаянно пытались не потерять направления, но уже через несколько минут поняли, что это дело гиблое. Приближалась новая гроза, глухое ворчание становилось все сильнее, над головой снова засверкали молнии. Тереска немного сникла, Шпулька же даже не скрывала своего отчаяния.

Неизвестно, где и в каком количестве застал бы их рассвет, если бы Тереска не провалилась в какую-то яму. Она съехала по склону, под ногами что-то захлюпало, и, посветив вниз, девочка радостно воскликнула:

— Смотри! Здесь речка!

На это сообщение Шпулька отреагировала очень вяло.

— Ну и что, что речка? — едва простонала она. — Мы же не в пустыне, на кой черт тебе вода? Слишком сухо, что ли?!

— Балда! Речка ведь течёт в озеро. Надо просто идти вдоль берега — и мы дома! Это та самая, где я рыбу ловила. Посвети же, а то никак не пойму, куда она течёт.

— Надо щепочку бросить…

Поход глубокой ночью через лес по течению речки оказался для Терески со Шпулькой самым тяжёлым за всю их предыдущую бродячую жизнь. Трудно было представить себе что-либо более непролазное, чем берега этого ручья. Они густо заросли крапивой и лопухами, колючим кустарником и тесными колониями маленьких сосенок, завалены были упавшими стволами и какими-то корягами. Распаренные и мокрые, едва дыша и падая с ног от усталости, девчонки упрямо и отчаянно продирались все дальше. Шпулька перестала обращать внимание на загадочные звуки, перестала бояться разъярённых кабанов, влезла в конце концов в ручей и пошла по воде.